
В музее Лувра, в крыле Ришелье, где на верхнем этаже располагается постоянная экспозиция голландцев, фламандцев и немцев, несколько разбавленная французами, и отсылающая нас в "золотой век" изобразительного искусства, я наткнулся на две забавные картины Абрахама Миньона, жившего и работавшего в середине XVII века, и специализировавшегося на натюрмортах.
Эти две как раз и были натюрмортами - на них были изображены пышные букеты, сочетающие белые и красные цветы. Издалека полотна выглядели плоскими, но яркими - отчасти благодаря черному фону, в котором тонул весь возможный объем натюрморта. Привлеченный сглаженными и мягкими цветами, я подошел и начал разглядывать первую картину. Удивительно нежные розовые оттенки лепестков, утопающих в полумраке, мягкий свет, почти не оставляющий после себя теней, и традиционная улитка были любопытны, но не более того. Тем не менее, довольно быстро я обнаружил дверь в другое пространство, и смотреть на картину, как прежде, уже не мог.
Этой дверью оказалась круглая стеклянная ваза с водой, спрятавшаяся под букетом в полумраке. В ней отражалось большое окно в студии живописца, а стебли цветов, опущенные в воду, преломлялись в ней настолько реалистично, что сама ваза, в отличие от цветов, вполне сошла бы за фотографию.
Теперь я уже видел только это. Вся картина словно бы стремилась к своему стеклянному центру; цветы перестали существовать как основа, и стали лишь обрамлением самого важного в натюрморте - выхода из темноты в свет и пространство.
Обнаружив рядом второй натюрморт Миньона, я сразу же увидел эту дверь: и все остальные детали тут же перестали иметь какое-либо значение. Я оказался в одной комнате с художником, и уже вместе с ним вглядывался в основу композиции - вазу, которая стала локальным центром мироздания.
Краткая биография художника